Странности.

[Utakata]

Давно я тут не была))
Наткнулась на компьютере, роясь в папке со всякой ненужной фигнёй, на фанфик. И даже не сразу поняла, что он по ККМ. И вообще, чувство было, что я его первый раз вижу. мВ общем, я не знаю, откуда это у меня взялось. Но пройти мимо я не смогла.
Сохранён он был без шапки, так что, кому принадлежит, не знаю. Но если автор этого чуда найдётся буду ужасно рада!

читать

Что может быть страшнее для любого нормального героя, чем попадание в яойный фанфик? Невообразимо жуткое и коварное место, внушающее трепет одним своим непонятным названием? Где самый жуткий детский кошмар кажется весёлой прогулкой и сам спасается в панике. Даже случайно найденные младенческие «умилительные» фотографии не такие уж страшные. И если какой-либо герой на свой скорый геморрой и бурную радость фанатоr попадает в это без сомнения худшее, ужаснейшее, наикошмернейшее место (а такой судьбы единицам удалось избежать), то ход его мыслей будет примерно таким: «ЛLDVIEV>!^#%!)!#$)@(^$*!BD>K» (если, конечно, он сохранит способность думать). И при любой возможности попытается в страшных муках убить автора или, по крайней мере не принимать участия в развитии событий. По крайней мере, активного. Любой номарльный герой так и сделает.
– Вольфрам, ну хватит дуться, – Юури смущённо улыбнулся огненному мазоку, тот только раздражённо фыркнул, отвернувшись, – наверняка, у неё были какие-то причины!
Этот аргумент был использован уже примерно в двадцатый раз, на протяжении всего разговора, и дальше дело не двигалось, потому что «наверняка какие-то причины» двадцать седьмой мао и сам не мог найти. Блондин раздражённо дёрнул хвостом, окатив собеседника водой. Почему «авторша» решила превратить его в русала, он не знал, и знать, в об щем-то, не хотел, был благодарен за то, что хотя бы не в русалку, хотя необходимость сидеть в бочке раздражала. Куда больше его волновал вопрос, почему же всё-таки он способен адекватно соображать в творившемся вокруг безумии. Из прожитого в этом аду получаса он успел понять, что здравый рассудок сохранили только он и Шибуя. При чём сам Вольфрам лишился возможности говорить, а Юури не собирался никого вразумлять. Потому что у виноватого, точнее виноватой во всём… этом, конечно же, без сомнения, были очень веские, колоссальные причины. Бильфельд вздохнул, посмотрел на свого жениха ещё раз, изобразив на лице непередаваемую смесь страдания, недовольства и безнадёжности. Но получив в ответ очередную смущённую лыбу, снова отвернулся. Мимо пронёсся Гюнтер, верхом на пегасе, читая какую-то трогательную прочувствованную речь, полную бессмыслия. За ним следом, с маньячным блеском в глазах ехал Гвендаль на самокате с гигантской сетью в руках. Откуда-то из далека слышались вопли Докаскоса, на котором Аниссина испытавала своё новое изобретение. А над головой что-то лопочущего Мао Юури радостно кружил Сарареги в образе стервятника, почему-то белоснежного и с ангельски невинными глазами.
– М-м-м-ммм-мм…– Вольфрам сердито дёрнул непутёвого правителя за рукав, предпринимая очередную попытку объяснить ему, что такое безобразие не оправдать никакими причинами.
Шибуя резко развернулся и выдал нечто совершенно не логичное:
– Знаешь, а ведь я из Японии.
Блондин уставился на него растеряно хлопая большущими изумрудными глазами. Конечно, он знал, что Юури родился не в Шин-Макоку! Он даже был в его родном мире! И какое это имеет сейчас значение? Или Юури намекает, что в этой их Японии такое в порядке вещей?
– Там, – мао нервно сглотнул, – популярны морепродукты.
Глаза огненного мазоку расширились ещё больше, хотя, казалось бы уже не куда. А в следующий момент, Вольфрам судорожно вжался в стенку бочки, в которой сидел, потому что его жених, этот глупый наивный изменник, начал красочно и с придыханием расписывать, как он любит рыбу, всегда любил, и вообще это без сомнения самый лучший и замечательный продукт. И каким-то восьмым с четвертью, явно не предвещающим ничего хорошего, чувством, Бильфельд знал, что эта прочувствованная пламенная речь имеет к нему самое прямое отношение. И это было ужасно обидно, потому что Вольфрам, конечно же, в тайне очень ждал её от своего непутёвого, но с явно другим содержанием!
– ВОЛЬФРАМ! – глаза мао фанатично полыхнули, когда он придвинул своё лицо чуть ближе, – ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?!
Блондин дёрнулся, получив пощёчину, и очень удивился, потому что совершенно точно не видел, как Юури поднимал рук. А тот и не поднимал, вон стоит, как ни в чём не бывало, с тем же ненормальным взглядом. Хлоп! – а это уже другая щека. Что же такое происходит?! «Наверное, я всё-таки умер, – растеряно подумал мазоку, – не зря же так голова трещит. И тело такое лёгкое… ноги сами…» Ноги! Бильфельд резко сел, пытаясь сфокусировать взгляд.
– Вольфрам! Ну, Слава Богу! – блондин вздрогнул, но тут же успокоился, увидев в глазах Юури искреннее облегчение, – я же говорил, что нельзя на ходу читать! А, кстати, что…
Блондин, наконец, пришёл в себя и, обнаружив в руках яркую книжицу с двумя обнимающимися парнями на обложке и кучей непонятных знаков, отбросил в суеверном ужасе.
– Ааа…– Шибуя растеряно проводил её взглядом, так и не сумев разглядеть, что это было.
– Пойдём домой! – Вольфрам схватил жениха под локоть, не дав ничего возразить.
Всё-таки, стоило послушать Великого Мудреца, когда тот с усмешкой заметил, что Вольфрам не сможет использовать этот странный «яой», для убеждения Юури в том, что отношения между двумя мужчинами совершенно нормальны. Честно говоря, теперь он и сам уже не был в этом уверен.

каракули прилагаются